Двинулся с русской армией в Крым. Лобовой атакой он захватил укрепления Перекопа, пошёл вглубь полуострова, взял Хазлейв (Евпаторию), разрушил ханскую столицу Бахчисарай и Акмечеть (Симферополь). Однако, крымский хан, постоянно уклоняясь от решительных битв с русскими, сумел уберечь от истребления свою армию. В конце лета Миних вернулся из Крыма на Украину. В том же году действовавший против турок с другой стороны генерал Леонтьев взял Кинбурн (крепость близ устья Днепра), а Ласси – Азов.
Русско-турецкая война 1735-1739. Карта
Весной 1737 Миних двинулся к Очакову – крепости, прикрывавшей выходы в Чёрное море из Южного Буга и Днепра. По причине его неумелых действий взятие Очакова стоило русским войскам довольно больших потерь (хотя они всё же были многократно меньше турецких). Ещё больше солдат и казаков (до 16 тысяч) погибло из-за антисанитарии: немец Миних мало заботился о здоровье и питании русских воинов. Из‑за огромной убыли солдат Миних прекратил кампанию 1737 сразу после взятия Очакова. Генерал Ласси, действуя в 1737 восточнее Миниха, прорвался в Крым и распустил по полуострову отряды, разорившие до 1000 татарских деревень.
По вине Миниха безрезультатно окончился военный поход 1738: русская армия, нацелившаяся на Молдавию, не решилась перейти Днестр, так как на другой стороне реки стояло большое турецкое войско.
В марте 1739 Миних переправился через Днестр во главе русской армии. По своей бездарности он сразу попал в почти безнадёжное окружение близ деревни Ставучаны. Но благодаря героизму солдат, неожиданно напавших на врага в полунепроходимом месте, Ставучанская битва (первое столкновение русских с турками в открытом поле) окончилась блестящей победой. Огромные войска султана и крымского хана в панике разбежались, а Миних, пользуясь этим, взял находившуюся неподалёку сильную крепость Хотин.
В сентябре 1739 русская армия вступила в княжество Молдавское. Миних принудил его бояр подписать договор о переходе Молдавии в российское подданство. Но на самом гребне успехов пришла весть о том, что русские союзники, австрийцы, прекращают войну против турок. Узнав об этом, императрица Анна Иоанновна тоже решила окончить её. Русско-турецкая война 1735-1739 завершилась Белградским миром (1739).
Русско-турецкая война 1768-1774 – кратко
Эта русско-турецкая война началась зимой 1768-69. Русская армия Голицына перешла Днестр, взяла крепость Хотин и вступила в Яссы. Почти вся Молдавия присягнула Екатерине II .
Молодая императрица и её фавориты, братья Орловы строили смелые планы, намереваясь уже в ходе этой русско-турецкой войны изгнать мусульман с Балканского полуострова. Орловы предложили рассылкой агентов поднять балканских христиан на общее восстание против турок и двинуть в Эгейское море на его поддержку русские эскадры.
Летом 1769 из Кронштадта в Средиземноморье отплыли флотилии Спиридова и Эльфинстона. Прибыв к берегам Греции, они возбудили мятеж против турок в Морее (Пелопоннесе), но он не достиг той силы, на которую рассчитывала Екатерина II, и был скоро подавлен. Однако русские адмиралы вскоре одержали головокружительную морскую победу. Напав на турецкий флот, они загнали его в Чесменскую бухту (Малая Азия) и полностью уничтожили, направив на сгрудившиеся суда противника зажигательные брандеры (Чесменский бой , июнь 1770). К концу 1770 русская эскадра захватила до 20 островов Эгейского архипелага.
Русско-турецкая война 1768-1774. Карта
На сухопутном театре войны русская армия Румянцева, действуя в Молдавии, летом 1770 наголову разгромила силы турок в битвах у Ларги и Кагула . Эти победы отдали в руки русских всю Валахию с мощными османскими твердынями по левому берегу Дуная (Измаилом, Килией, Аккерманом, Браиловым, Бухарестом). Турецких войск к северу от Дуная не осталось.
В 1771 армия В. Долгорукого, разбив у Перекопа орду хана Селим‑Гирея, заняла весь Крым, расставила гарнизоны в его главнейших крепостях и посадила на ханский трон Сахиб-Гирея, присягнувшего русской императрице. Эскадра Орлова и Спиридова в 1771 совершила далёкие рейды из Эгейского моря к берегам подвластных тогда туркам Сирии, Палестины и Египта. Успехи русских армий были столь блестящи, что Екатерина II надеялась уже по итогам этой войны окончательно присоединить Крым и обеспечить независимость от турок Молдавии и Валахии, которые должны были перейти под влияние России.
Но этому стал противодействовать враждебный русским западноевропейский франко-австрийский блок, а формальный союзник России, прусский король Фридрих II Великий , повёл себя предательски. Воспользоваться блестящими победами в русско-турецкой войне 1768-1774 Екатерине II помешала и одновременная вовлечённость России в польские беспорядки. Пугая Австрию Россией, а Россию – Австрией, Фридрих II выдвинул проект, по которому Екатерине II предлагалось отказаться от обширных захватов на юге в обмен на компенсацию из польских земель. Перед лицом сильнейшего западного давления русской императрице пришлось принять этот план. Он осуществился в виде Первого раздела Польши (1772) .
Пётр Александрович Румянцев-Задунайский
Османский султан, однако, хотел выйти из русско-турецкой войны 1768 вообще без потерь и не соглашался признать не только присоединения Крыма к России, но даже и его независимости. Мирные переговоры Турции и Россией в Фокшанах (июль‑август 1772) и Бухаресте (конец 1772 – начало 1773) окончились безрезультатно, и Екатерина II повелела Румянцеву вторгнуться с армией за Дунай. В 1773 Румянцев совершил два похода за эту реку, а весной 1774 – третий. Из-за малочисленности своей армии (часть русских сил пришлось в это время увести с турецкого фронта на борьбу против Пугачёва) Румянцев в 1773 не достиг ничего выдающегося. Но в 1774 А. В. Суворов с 8‑тысячным корпусом наголову разбил 40 тысяч турок при Козлудже. Этим он навёл на врага такой ужас, что когда русские направились к сильной крепости Шумле, турки в панике бросились бежать оттуда.
Султан тогда поспешил возобновить мирные переговоры и подписал окончивший русско-турецкую войну 1768-1774 Кучук‑Кайнарджийский мир .
Русско-турецкая война 1787-1791 – кратко
Русско-турецкая война 1806-1812 – кратко
Подробно о ней – см. в статье
Жестокое усмирение турками греческого восстания 1820-х годов вызвало ответную реакцию ряда европейских держав. Энергичнее всего выступила единоверная православным грекам Россия, к ней не без колебаний присоединились Англия и Франция. В октябре 1827 соединённый англо-русско-французский флот наголову разгромил в битве у Наварина (близ юго-западного берега Пелопоннеса) египетскую эскадру Ибрагима, которая помогала турецкому султану подавлять восставшую Грецию.
Если сказать кратко о русско-турецкой войне 1877-1878 годов, о причинах, спровоцировавших её начало, то, прежде всего, стоит назвать жестокое угнетение христианского населения балканских территорий, оккупированных Османской империей и входивших в её состав. Это происходило при попустительстве и проведении Францией и Англией «туркофильской» политики, которая «закрывала глаза» на убийства мирного населения и, в частности, на дикие зверства башибузуков.
Предыстория
Отношение двух империй, Российской и Османской, с момента их основания претерпело ряд существенных разногласий, которые приводили к частым жестоким войнам. Помимо территориальных споров, в частности, за территорию Крымского полуострова, предпосылками к возникновению конфликтов были религиозные разногласия, основанные на том, что Россия была преемницей Византии, захваченной и разграбленой мусульманами-турками, превративших христианские святыни в мусульманские. Набеги на русские поселения, захват жителей в рабство нередко приводили к военным столкновениям. Если говорить кратко, русско-турецкая война 1877-1878 гг. была спровоцированна именно жестокостью и нетерпимостью турок к православному населению.
Способствовала развитию русско-турецких разногласий и позиция европейских государств, в частности Британии, не желавших усиления России, что приводило к проведению Османской империей политики ужесточения и угнетения порабощённых христиан, преимущественно православных: греков, болгар, сербов и других балканских славян.
Конфликт, его предпосылки
События, предопределившие русско-турецкую войну 1877-1878 гг., кратко можно охарактеризовать как борьбу за независимость балканских народов, преимущественно славянских и православных. После завершения Крымской войны был подписан Парижский договор, его статья 9 напрямую обязала правительство Османской империи предоставить христианам, проживающим на её территории, равные с мусульманами права. Но дальше султанского указа дело не пошло.
Османская империя, по своей сущности, не могла предоставить всем жителям равноправия, о чем свидетельствовали события 1860 года в Ливане и события 1866-1869 гг. на острове Крит. Жестоким притеснениям продолжали подвергаться и балканские славяне.
К тому времени в России произошло изменение внутриполитических настроений к турецкому вопросу в обществе, укрепление мощи русской армии. Предпосылки проведения подготовки к русско-турецкой войне 1877-1878 кратко можно изложить в двух пунктах. Первый - успешная реформа в русской армии, проведённая Александром II. Второй - политика сближения и союза с Пруссией, на которую сделал упор новый канцлер - выдающийся русский политик князь А. М. Горчаков.
Основные причины начала войны
Кратко причины русско-турецкой войны 1877-1878 годов можно охарактеризовать двумя моментами. Как борьбу балканских народов с турецкими поработителями и усиление России, желающей помочь братьям-славянам в их справедливой борьбе и стремящейся взять реванш за проигранную войну 1853-1856 гг.
Началу русско-турецкой войны 1877-1878 (кратко) послужил летний мятеж в Боснии и Герцеговине, предпосылками которого стало неоправданное и непомерное увеличение налогов, установленных турецким правительством, которое на тот момент было финансово несостоятельным.
Весной 1876 года по этой же причине произошло восстание в Болгарии. При подавлении его были убиты более 30 тысяч болгар. Особенными зверствами отличились нерегулярные отряды башибузуков. Всё это становилось достоянием европейской общественности, что создавало атмосферу сочувствия балканским народам и критики своего правительства, которое, благодаря молчаливому согласию, способствовало этому.
Не меньшая волна протестов прокатилась по территории России. Общественность страны, обеспокоенная ростом насилия над славянскими народами Балкан, выражала своё недовольство. Тысячи добровольцев изъявили желание оказать помощь Сербии и Черногории, объявившим в 1876 г. войну Турции. Потерпев поражение от войск Порты, Сербия запросила помощи у Европейских государств, в том числе и у России. Турками было объявлено месячное перемирие. Скажем кратко: русско-турецкая война 1877-1878 гг. была предопределена.
Вступление в войну России
В октябре перемирие закончилось, положение для Сербии стало угрожающим, только молниеносное вступление России в войну и возможность закончить её в одну компанию, смогло бы сдержать Англию и Францию от вторжения. Эти страны, под давлением антитурецких настроений общественности, принимают решение отправить на Балканы свои экспедиционные корпуса. Россия, в свою очередь, проведя совещания с рядом европейских держав, таких как Австро-Венгрия, и заручившись их нейтралитетом, принимает решение ввести войска на территрию Турции.
Россия объявляет войну Турции 12.04.1877 г. Русские войска вступают на территорию Румынии. Армия этой страны принимает решение выступить на её стороне, но выполняет решение только в августе.
Ход войны
Попробуем описать ход русско-турецкой войны (1877-1878) кратко. В июне русские войска, имея в составе 185 тысяч солдат, сосредоточились на левобережье Дуная, в районе Зимницы. Командованием русской армии руководил великий князь Николай.
В противостоявшей России турецкой армии насчитывалось более 200 тысяч человек, большинство из которых составляли гарнизоны крепостей. Командовал ею маршал Абдулкерим-Надир-паша.
Для продвижения Русской армии необходимо было форсировать Дунай, на котором у турков была военная флотилия. По железной дороге были доставлены лёгкие катера, которые, при помощи минных заграждений, предотвратили её действие. Войска успешно переправились и перешли в наступление, продвигаясь в глубь страны. Русская армия наступала в двух направлениях: на Кавказе и Балканах. Первостепенными были Балканы, так как, захватив Константинополь, можно было говорить о выходе Турции из войны.
Основное сражение произошло во время перехода перевала Шипка. В этом сражении русские одержали победу и продолжали движение к Константинополю, где в районе крепости Плевна встретили серьёзное сопротивление турок, засевших в ней. И только в ноябре ситуация изменилась в пользу русских. Побеждая в сражениях, Россия в январе 1878 года взяла город Андрианополь.
Заключение мирного договора
По итогам войны 16.03.1878 г. подписывается договор в Сан-Стефано. Он не устроил ряд ведущих стран Европы во главе с Англией. Кроме того, Британия проводила тайные переговоры с Турцией, в результате которых она оккупировала остров Кипр в обмен на защиту турок от русских.
В результате закулисных интриг, на которые Англия была мастерицей, был подписан Берлинский трактат от 01.07.1878 г. В результате его подписания большинство пунктов Сан-Стефанского договора было аннулировано.
Итоги войны
Подведём кратко итоги русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Россия в результате войны вернула потерянную ранее южную часть Бессарабии и Карскую область, заселённую преимущественно армянами. Территория острова Кипр была оккупирована Англией.
В 1885 году было образовано единое княжество Болгария, после балканских войн Царство Болгарское стало суверенным. Независимость получили Сербия, Румыния и Черногория.
Войны не вспыхивают внезапно, даже вероломные. Чаще костер сначала тлеет, набирает внутреннюю силу, а потом вспыхивает – начинается война. Тлеющим костром для русско-турецкой войны 1977-78 г.г. были события на Балканах.
Предпосылки к войне
Летом 1875 года в южной Герцеговине вспыхнуло антитурецкое восстание. Крестьяне, в основном христиане, платили огромные налоги турецкому государству. В 1874 году натуральный налог официально считался 12,5 % от собранного урожая, а с учетом злоупотреблений местной турецкой администрации он доходил до 40 %.
Начались кровавые столкновения между христианами и мусульманами. В дело вмешались оттоманские войска, но они встретили неожиданное сопротивление. Все мужское население Герцоговины вооружилось, оставило свои дома и ушло в горы. Старики, женщины и дети, чтобы избежать поголовной резни, бежали в соседние Черногорию и Далмацию. Турецкие власти не смогли подавить восстание. Из южной Герцеговины оно скоро перешло в северную, а оттуда и в Боснию, христианские жители которой частью бежали в пограничные австрийские области, а частью тоже вступили в борьбу с мусульманами. Кровь лилась рекой в ежедневных столкновениях восставших с турецкими войсками и с местными мусульманскими жителями. Не было пощады никому, борьба шла на смерть.
В Болгарии христианам приходилось еще тяжелее, так как они страдали от горцев-мусульман, переселившихся с Кавказа с поощрения турков: горцы грабили местное население, не желая работать. Болгары тоже подняли восстание вслед за Герцоговиной, но оно было подавлено турецкими властями – свыше 30 тысяч мирных жителей было уничтожено.
Просвещенная Европа понимала, что пора уже вмешаться в балканские дела и защитить мирное население. Но по большому счету эта «защита» сводилась лишь к призывам о гуманизме. К тому же у каждой из европейских стран были свои хищнические планы: Англия ревностно следила за тем, чтобы не дать России усилить влияние в мировой политике, а также не потерять свое влияние в Константинополе, Египте. Но в то же время она хотела бы бороться вместе с Россией против Германии, т.к. британский премьер Дизраэли заявил, что «Бисмарк – это поистине новый Бонапарт, он должен быть обуздан. Возможен союз между Россией и нами для данной конкретной цели».
Австро-Венгрия боялась территориального расширения некоторых балканских стран, поэтому она стремилась не пропустить туда Россию, которая выражала желание помочь славянским народам Балкан. К тому же Австро-Венгрия не хотела упустить контроль за устьем Дуная. В то же время эта страна вела выжидающую политику на Балканах, так как боялась войны с Россией один на один.
Франция и Германия готовились к войне между собой за Эльзас и Лотарингию. Но Бисмарк понимал, что вести войну на два фронта (с Россией и Францией) Германия не сможет, поэтому он согласен активно поддержать Россию в том случае, если она гарантирует Германии обладание Эльзасом и Лотарингией.
Таким образом, к 1877 году в Европе сложилась обстановка, когда активные действия на Балканах по защите христианских народов могла вести только Россия. Перед российской дипломатией стояла сложная задача учесть все возможные приобретения и потери при очередном перекраивании географической карты Европы: торговаться, уступать, предвидеть, ставить ультиматумы…
Русская гарантия Германии на Эльзас и Лотарингию уничтожила бы бочку с порохом в центре Европы. Тем более, что Франция была слишком опасным и ненадежным союзником России. К тому же Россию беспокоили проливы Средиземного моря…С Англией можно было поступить более жестко. Но, как считают историки, Александр II слабо разбирался в политике, а канцлер Горчаков уже был стар – они поступили вопреки здравому смыслу, так как оба преклонялись перед Англией.
20 июня 1876 года Сербия и Черногория объявили Турции войну (в надежде поддержать восставших в Боснии и Герцоговине). В России это решение поддержали. В Сербию отправились около 7 тысяч русских добровольцев. Во главе сербской армии стал герой туркестанской войны генерал Черняев. 17 октября 1876 года сербская армия была полностью разбита.
3 октября в Ливадии Александр II собрал секретное совещание, на котором присутствовали цесаревич Александр, великий князь Николай Николаевич и ряд министров. Было решено, что наряду надо продолжать дипломатическую деятельность, но одновременно начать подготовку к войне с Турцией. Основной целью военных действий должен стать Константинополь. Для движения к нему мобилизовать четыре корпуса, которые перейдут Дунай возле Зимницы, двинутся к Адрианополю, а оттуда – к Константинополю по одной из двух линий: Систово – Шипка, или Рущук – Сливно. Командующими действующими войсками были назначены: на Дунае – великий князь Николай Николаевич, а за Кавказом – великий князь Михаил Николаевич. Решение вопроса – быть или не быть войне – поставили в зависимость от исхода дипломатических переговоров.
Русские генералы как бы не чувствовали опасности. Повсеместно передавалась фраза: «За Дунаем и четырем корпусам делать будет нечего». Поэтому вместо всеобщей была начата лишь частичная мобилизация. Как будто воевать собирались не с огромной Оттоманской империей. В конце сентября началась мобилизация: были призваны 225 тысяч запасных солдат, 33 тысячи льготных казаков, а по конной мобилизации поставлены 70 тысяч лошадей.
Боевые действия на Черном море
К 1877 году Россия обладала довольно сильным флотом. Поначалу Турция очень боялась русской Атлантической эскадры. Но затем осмелела и начала охоту за русскими торговыми судами в Средиземном море. Россия же отвечала на это только нотами протеста.
29 апреля 1877 года турецкая эскадра высадила 1000 хорошо вооруженных горцев возле селения Гудауты. К десанту присоединилась часть враждебно относившегося к России местного населения. Затем были бомбардировки и обстрел Сухума, в результате русские войска были вынуждены покинуть город и отойти за реку Маджара. 7-8 мая турецкие корабли крейсировали вдоль 150-километрового участка русского побережья от Адлера до Очамчир и обстреливали побережье. С турецких пароходов на берег высадились 1500 горцев.
К 8 мая все побережье от Адлера до реки Кодор было охвачено восстанием. С мая по сентябрь турецкие корабли постоянно поддерживали огнем турок и абхазов в районе восстания. Основной базой турецкого флота являлся Батум, но часть кораблей с мая по август базировалась в Сухуме.
Действия турецкого флота можно назвать удачными, но это был тактический успех на второстепенном театре военных действий, так как главная война была на Балканах. Они продолжали обстреливать прибрежные города Евпаторию, Феодосию, Анапу. Русский флот отвечал огнем, но довольно вялым.
Боевые действия на Дунае
Победа над Турцией была невозможна без форсирования Дуная. Турки прекрасно понимали значение Дуная в качестве естественной преграды для русской армии, поэтому с начала 60-х годов приступили к созданию сильной речной флотилии и модернизации дунайских крепостей – наиболее мощными из них были пять. Командовал турецкой флотилией Гуссейн-паша. Без уничтожения или хотя бы нейтрализации турецкой флотилии о форсировании Дуная нечего было и думать. Русское командование решило сделать это с помощью мин заграждения, катеров с шестовыми и буксируемыми минами и тяжелой артиллерии. Тяжелая артиллерия должны была подавить вражескую артиллерию и разрушить турецкие крепости. Подготовка к этому началась осенью 1876 года. С ноября 1876 года в Кишинев по суше доставили 14 паровых катеров и 20 гребных судов. Война в этом регионе была долгой, затяжной, лишь к началу 1878 года большая часть района Дуная была очищена от турок. У них осталось лишь несколько изолированных друг от друга укреплений и крепостей.
Битва под Плевной
Следующей задачей было взять никем не защищаемую Плевну. Этот город имел стратегическое значение как узел дорог, ведущих к Софии, Ловче, Тырново, Шипкинскому перевалу. Кроме того, передовые разъезды донесли о движении по направлению к Плевне больших сил неприятеля. Это были войска Османа-паши, срочно переброшенные из Западной Болгарии. Первоначально Осман-паша имел 17 тысяч человек при 30 полевых орудиях. Пока в русской армии передавали приказы и согласовывали действия, войска Осман-паши заняли Плевну и начали строить укрепления. Когда русские войска подощли, наконец, к Плевне, их встретили турецким огнем.
Под Плевной к июлю было сосредоточено 26 тысяч человек и 184 полевых пушек. Но Плевну русские войска окружить не догадались, поэтому турки свободно снабжались боеприпасами и продовольствием.
Она закончилась катастрофой для русских – были убиты и ранены 168 офицеров и 7167 рядовых, в то время как потери турок не превосходили 1200 человек. Артиллерия действовала вяло и за весь бой израсходовала только 4073 снаряда. После этого в русском тылу началась паника. Великий князь Николай Николаевич обратился к румынскому королю Карлу за помощью. Александр II, удрученный «Второй Плевной», объявил дополнительную мобилизацию.
Наблюдать за штурмом прибыли лично Александр II, румынский король Карл и великий князь Николай Николаевич. В результате был проигран и этот бой – войска понесли огромные потери. Турки отбили штурм. Русские потеряли убитыми и ранеными двух генералов, 295 офицеров и 12 471 солдат, их союзники румыны потеряли примерно три тысячи человек. Всего около 16 тысяч против трех тысяч турецких потерь.
Оборона Шипкинского перевала
Самая короткая дорога между северной частью Болгарии и Турцией в то время шла через Шипкинский перевал. Все другие пути были неудобны для прохождения войск. Турки понимали стратегическое значение перевала, и поручили защищать его шеститысячному отряду Халюсси-паши при девяти орудиях. Для захвата перевала русское командование сформировало два отряда – Передовой в составе 10 батальонов, 26 эскадронов и сотен при 14 горных и 16 конных орудиях под командованием генерал-лейтенанта Гурко, и Габровский отряд в составе 3 батальонов и 4 сотен при 8 полевых и двух конных орудиях под командованием генерал-майора Дерожинского.
Русские войска заняли на Шипке позицию в виде вытянутого вдоль габровской дороги неправильного четырехугольника.
9 августа турки предприняли первый штурм русских позиций. Русские батареи буквально засыпали турок шрапнелью и заставили откатиться назад.
С 21 по 26 августа турки предпринимали непрерывные атаки, но все было тщетно. «Будем стоять до последнего, ляжем костьми, но позиции не сдадим!» - заявил на военном совете начальник Шипкинской позиции генерал Столетов. Ожесточенные бои на Шипке не прекращались целую неделю, но туркам не удалось продвинуться ни на метр.
10-14 августа турецкие атаки чередовались с контратаками русских, но русские держались и отбивали атаки. Шипкинское «сидение» продолжалось более пяти месяцев, с 7 июля по 18 декабря 1877 года.
В горах установилась суровая зима с двадцатиградусными морозами и метелями. С середины ноября снег завалил балканские перевалы, и войска жестоко страдали от холода. Во всем отряде Радецкого с 5 сентября по 24 декабря боевая убыль составила 700 человек, в то время как заболели и были обморожены 9500 человек.
Один из участников обороны Шипки писал в своем дневнике:
Сильный мороз и страшная метель: число обмороженных, достигает ужасающих размеров. Нет никакой возможности разжечь огонь. Шинели солдат покрылись толстой ледяной коркой. Многие не могут согнуть руку, движения стали очень затрудненными, а упавшие не могут подняться без посторонней помогли. Снег засыпает их за какие-нибудь три-четыре минуты. Шинели так замерзли, что их полы не сгибаются, а ломаются. Люди отказываются принимать пищу, собираются группами и находятся в постоянном движении, чтобы хоть немного согреться. От мороза и метели негде укрыться. Руки солдат прилипали к стволам орудий и ружей.
Несмотря на все трудности, русские войска продолжали удерживать Шипкинский перевал, и Радецкий на все запросы командования неизменно отвечал: «На Шипке все спокойно».
Русские войска, удерживая Шипкинский, перешли Балканы через другие перевалы. Это были очень тяжелые переходы, особенно для артиллерии: лошади падали и спотыкались, останавливая все движение, поэтому их выпрягли, и все оружие солдаты несли на себе. На сон и отдых им оставалось по 4 часа в сутки.
23 декабря генерал Гурко без боя занял Софию. Город был сильно укреплен, но турки не стали обороняться и бежали.
Переход русских через Балканы ошеломил турок, они начали поспешное отступление к Адрианополю, чтобы там укрепиться и задержать наступление русских. В то же время они обратились к Англии с просьбой о помощи мирного урегулирования своих отношений с Россией, но Россия отвергла предложение Лондонского кабинета, ответив, что если Турции угодно, она должна сама попросить о пощаде.
Турки начали поспешно отступать, а русские догоняли и громили их. К армии Гурко присоединился авангард Скобелева, который правильно оценил военную обстановку и двинулся к Адрианополю. Этот блестящий военный рейд решил судьбу войны. Русские войска нарушили все стратегические планы Турции: их громили со всех сторон, в том числе и с тыла. Полностью деморализованная турецкая армия обратилось к русскому главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу с просьбой о перемирии. Константинополь и район пролива Дарданеллы был уже почти в руках русских, как вмешалась Англия, подстрекая Австрию разорвать отношения с Россией. Александр II начал отдавать противоречивые приказы: то занимать Константинополь, то повременить. Русские войска стояли от города в 15 верстах, а турки тем временем стали наращивать свои силы в районе Константинополя. В это время англичане вошли в Дарданеллы. Турки понимали, что остановить распад своей империи они смогут лишь союзом с Россией.
Россия навязала Турции мир, невыгодный обоим государствам. Мирный договор был подписан 19 февраля 1878 года в местечке Сан-Стефано под Константинополем. Сан-Стефанский договор более чем в два раза расширял территорию Болгарии по сравнению с границами, намеченными Константинопольской конференцией. Ей передавалась значительная часть Эгейского побережья. Болгария становилась государством, простиравшимся от Дуная на севере до Эгейского моря на юге. От Черного моря на востоке до албанских гор на западе. Турецкие войска теряли право оставаться в пределах Болгарии. В течение двух лет ее должна была занимать русская армия.
Итоги русско-турецкой войны
Сан-Стефанский договор предусматривал полную независимость Черногории, Сербии и Румынии, предоставление Черногории порта на Адриатике, а румынскому княжеству -Северной Добруджи, возвращение России юго-западной Бессарабии, передачу ей Карса, Ардагана, Баязета и Батума, а также некоторые территориальные приобретения для Сербии и Черногории. В Боснии и Герцеговине должны были осуществиться реформы в интересах христианского населения, равно как на Крите, в Эпире и Фессалии. Турция должна была уплатить контрибуцию в размере 1 миллиарда 410 миллионов рублей. Однако большая часть этой суммы покрывалась за счет территориальных уступок со стороны Турции. Фактической уплате подлежали 310 миллионов рублей. Вопрос о Черноморских проливах в Сан-Стефано не обсуждался, что свидетельствует о полном непонимании Александром II, Горчаковым и другим правящим лицам военно-политического и экономического значения для страны.
В Европе осудили Сан-Стефанский договор, и Россия сделала следующую ошибку: согласилась на его пересмотр. Конгресс открылся 13 июня 1878 года в Берлине. На нем присутствовали страны, не принимавшие участие в этой войне: Германия, Англия, Австро-Венгрия, Франция, Италия. Балканские страны прибыли в Берлин, но не являлись участниками конгресса. Согласно принятым в Берлине решениям, территориальные приобретения России свелись к Карсу, Ардагану и Батуму. Баязетский округ и Армения до Саганлуга были возвращены Турции. Территорию Болгарии урезали вдвое. Особенно неприятным для болгар было то, что их лишили выхода в Эгейское море. Зато существенные территориальные приобретения получили страны, не участвовавшие в войне: Австро-Венгрия получила в управление Боснию и Герцеговину, Англия – остров Кипр. Кипр имеет стратегическое значение в восточной части Средиземного моря. Более 80 лет англичане использовали его после этого в своих целях, а несколько английских баз и поныне остаются там.
Так закончилась русско-турецкая война 1877-78 годов, принесшая русскому народу много крови и страданий.
Как говорят, победителям все прощают, а неудачникам все ставят в вину. Поэтому Александр II, несмотря на отмену им крепостного права, сам себе подписал приговор через организацию «Народная воля».
Русско-турецкая война 1877-1878 гг.
Летом 1875 г. в южной Герцеговине вспыхнуло антитурецкое восстание. Крестьяне, подавляющее большинство которых было христианами, платили в 1874 г. натуральный налог в объеме 12,5% от сбора урожая, то есть меньше, чем в России или Австро-Венгрии. Ближайшим поводом к восстанию послужили якобы притеснения христианского населения турецкими сборщиками податей. Из Герцеговины восстание перекинулось в Боснию, а затем в Болгарию.
Повстанцы вырезали тысячи гражданских лиц, как турок, так и славян, принявших ислам. Но об этом помалкивали и европейская, и российская пресса. Информацию приходится собирать буквально по крупицам из антиосманских изданий. Тот же Федор Достоевский в «Дневнике писателя» признает, что в русской прессе распространялись душераздирающие статьи о голоде и лишениях славянских подданных султана: «Еще до объявления войны я, помню, читал в самых серьезнейших из наших газет, при расчете о шансах войны и необходимости предстоящих издержек, что, конечно, "вступив в Болгарию, нам придется кормить не только нашу армию, но и болгарское население, умирающее с голоду". Я это сам читал и могу указать, где читал, и вот, после такого-то понятия о болгарах, об этих угнетенных, измученных, за которых мы пришли с берегов Финского залива и всех русских рек отдавать свою кровь, - вдруг мы увидели прелестные болгарские домики, кругом них садики, цветы, плоды, скот, обработанную землю, родящую чуть не сторицею, и, в довершение всего, по три православных церкви на одну мечеть, - это за веру-то угнетенных!» {65} .
Федор Михайлович обличает тех, кто говорит: «У нас, дескать, и зажиточный мужик так не питается, как этот угнетенный болгарин».
Ну а как христиане-славяне режут друг друга и славян-мусульман, мы все знаем по войнам 90-х годов XX века в бывшей Югославии. Другой вопрос, что западная пресса в конце XX века винила во всех грехах сербов, а в 1875-1877 г. - турок. На самом деле ни в XIX, ни в XX веках ни одна сторона не была «белой и пушистой».
В Болгарии же ситуация усугублялась тем, что в середине 60-х годов XIX века турецкое правительство поселило туда 100 тысяч «черкесов» - горцев-мусульман, эмигрировавших с Кавказа.
«Вспыхнувшие в апреле 1876 года в районе расположенного между Эдирне и Софией Пловдива, эти волнения были подавлены нерегулярными силами, состоявшими из черкесов, которые после захвата мусульманских государств Кавказа Россией, в 1864 году были депортированы из своих земель и переселены турками в район Пловдива. На самом деле резня христиан в районе Пловдива достигла небывалого масштаба, но численность погибших во время "болгарских злодеяний", а именно так называла эту резню тогдашняя британская пресса, была преувеличена, чему всячески способствовал русский посол в Стамбуле, граф Николай Игнатьев. К этим шумным протестам присоединил свой голос и Гладстон, который не удосужился изучить исторические обстоятельства, ставшие причиной появления черкесов на Балканах» {66} .
Я умышленно даю большие цитаты, дабы не быть обвиненным в туркофильстве.
Чем же были так недовольны те же болгары? Помещиков почти нет, земельные наделы большие? Ах, религиозное притеснение? Да, действительно, болгарское духовенство и «интеллигенция» возмущались религиозным гнетом. Так, в 1868 г. публицист Стоян Чомаков в брошюре «Болгарский вопрос» возмущался: «Мы, болгары, были не просто подчинены чужой династии, но были также подвергнуты и духовному владычеству чужого народа: мы жили не как прямые подданные султана, но как истинная райя, стадо, отданное османами в аренду господам Фанара» {67} .
Напомню, что Фанар - район Константинополя, где находилась резиденция православного патриарха. Так что претензии болгар в религиозном отношении были не к мусульманам, а к православному патриарху. Болгары требовали независимой от константинопольского патриарха церкви. Не мудрствуя лукаво, болгарские иерархи Сокольский и К° отправились в Рим, где Сокольский был рукоположен в сан архиепископа. По возвращении он подучил признание турецких властей, а новая конфессиональная община стала использовать печать с такой желанной гравировкой: на одной стороне - «булгар миллети», на другой - «Соединенная болгарская патриархия».
С помощью негласного покровительства Османской империи болгарское униатское движение к 1861 г. достигло значительных успехов. Общины униатов официально действовали в Пловдиве, Видине, Тырново и других местах.
Представим на секунду картинку: в 1876 г. духовенство, интеллигенция и крестьянство Рязанской или Астраханской губерний потребовали бы от царя освободить их от гнета Священного синода и разрешить им иметь отдельную Рязанскую или Астраханскую церковь. Если бы дело ограничилось болтовней, то все организаторы пошли бы на каторгу в Сибирь или были бы навечно замурованы в подземельях монастырских тюрем. Ну а в случае вооруженного выступления крестьян крови было бы не меньше, чем в Болгарии.
Турецкое же правительство не имело ничего против перехода болгар в униатство. Зато в России весть об унии произвела шок. Посол в Константинополе и консулы на Балканах начали активную борьбу против униатства и сумели приостановить дальнейший переход болгар в греко-католическую церковь. Естественно, что подобная информация не была известна не то что русскому народу, но и Достоевским, и Тютчевым, свято веривших в то, что турки навязывают бедным болгарам ислам.
А вот как начиналось восстание в Болгарии. В 1875-1876 гг. на ее территорию из России и Австро-Венгрии прибыли сотни агитаторов и террористов. Один из руководителей заговора, Захарий Стоянов, позже в «Записках о болгарском восстании» и не пытался скрывать, что «в основе проводимой апостолами агитационной работы лежал циничный пропагандистский трюк, ориентированный на откровенный обман и запугивание сельского населения. Во-первых, каждый агитатор должен был распространять по деревням якобы достоверную информацию о готовящейся турками массовой резне болгар. Легенда подавалась следующим образом: "Известно ли вам, братья, что турецкий комитет в Царьграде, состоящий исключительно из фанатиков-софт, подготовил всеобщее избиение болгар. Резня должна начаться весной. Целый рой ходжей и софт уже отправился по турецким селам распространять это решение... Во всех городах туркам от мала до велика раздают оружие... страшные времена наступают для нашего народа". Во-вторых, взывая к инстинкту самосохранения, призывать соотечественников срочно вооружаться для самообороны. В-третьих, намекать, что действия комитетчиков являются не самодеятельностью, а мероприятием, спланированным совместно с правящими кругами некой иностранной державы (России, Сербии или Румынии), и подразумевают военную помощь извне. В-четвертых, угрожать колеблющимся расправой, предупреждая, что "все села, которые не восстанут... будут считаться врагами, как сами турки"...
Отмечая традиционную привязанность болгар к семье, дому, имуществу, 3. Стоянов сетовал, что крестьян интересовало лишь благополучие их семей, они "не хотели знать ничего, что делается за оградой". Против замыслов апостолов работал и социальный фактор. Относительно высокую степень материального благосостояния болгарского крестьянина Фракии, задействованного в Апрельском восстании, была вынуждена признать в свое время даже официальная марксистская историография...
Для начала организаторы позаботились о появлении в болгарских селах турецких трупов. В частности, именно убийство нескольких турок ознаменовало собой начало событий в Панагюрище. Эту тактику Г. Бенковский цинично называл недоступной для понимания простолюдинов "бунтарской тонкостью". В ответ на недоумение крестьян ("зачем убивать всех без разбора, среди них есть вполне приличные люди") он откровенно пояснил: "Я уверен, что при малейшей неудаче с нашей стороны - многие уберут оружие и снова преклонят голову перед ятаганом тирана, особенно наши сельские бунтовщики. Другое дело, когда село запятнало себя несколькими трупами".
К "тонкостям" подобного рода можно, по всей видимости, отнести и упоминаемую З. Стояновым тактику преднамеренного поджога комитетчиками временно оставленных по их призыву деревень. В частности, по прямому указанию Г. Бенковского в Пловдивском округе были дотла сожжены (иногда вместе с оставшимися стариками и скотом) многие опустевшие села - Смолско, Каменица, Раково, Дереорман, Паланка, Славовица и другие. Эти пожары местные жители естественным образом списывали на действия фанатиков-мусульман. Заговорщики же, благодаря поджогам, решали сразу две задачи: заставляли потерявших имущество и обозленных крестьян участвовать в бунте (делали их "насильно восставшими") и одновременно приобретали козырь для привлечения внимания мировой прессы к зверствам турок...
Откровенно провокационный характер запланированной акции Г. Бенковский даже не пытался скрывать от своего окружения. З. Стоянов сам был свидетелем, как в присутствии соратников, глядя с высоты холма на пламя подожженных по его приказу болгарских деревень и театрально распростерши руку, он публично заявил: "Моя цель достигнута! В сердце тирана я нанес такую лютую рану, которая уже никогда не заживет. Пусть теперь Россия разбирается! "» {68} .
Стоянов, Бенковский и К° достигли своей цели. По всей Европе прокатилась буря негодования. Британский либерал Вильям Гладстон осудил султана и турок, заявив, что «с первого злополучного дня своего появления в Европе они остаются самой антигуманной разновидностью человечества» {69} .
Гладстон в памфлете «Болгарские ужасы» потребовал: «Пусть турки унесут с собой свои злоупотребления единственно возможным способом, а именно, добровольно уйдя... со всеми пожитками... из провинции, которую они опустошили и осквернили» {70} .
События в Болгарии совпали по времени с большим невыполнением турецким казначейством его финансовых обязательств, что придало зверствам турок новый, внушающий ужас облик, вызвав по всей Болгарии настроения туркофобии.
Когда я пишу эти строки, я попросту восхищаюсь британскими политиками и их «независимой» прессой. В Крымскую войну, потери англичан убитыми и умершими от болезней составили 22 тысячи человек. Страна понесла огромные финансовые потери. И все ради бедных турок, обижаемых русскими. Ну а горными пушками и превосходными винтовками «просвященные мореплаватели» снабжали диких горцев (черкесов) свыше полувека. И вот эти черкесы порезали первыми напавших на них болгар.
И вот за несколько недель газетной шумихи мнение британского обывателя меняется на 180°. В результате Англия в ходе войны 1877-1878 гг., не сделав ни одного выстрела, только за счет болтовни политиков и журналистов приобрела Кипр, который, как мы уже знаем, был ранее «незалежным» королевством.
Балканские государства в 1877-1878 гг.
Русско-турецкая война 1877-1878 гг. Планы сторон
Итак, просвещенная Европа получила традиционный повод вмешательства в Балканские дела - защита мирного населения. Разумеется, демагогическая болтовня была лишь дымовой завесой для прикрытия корыстных целей. Англия стремилась установить свое господство в Египте и Константинополе, но при этом не допустить усиления России.
Несколько упрощая проблему, можно сказать, что политика Австро-Венгрии на Балканах имела программу минимум и программу максимум. Программа минимум состояла в том, чтобы в ходе конфликта на Балканах не допустить территориального расширения Сербии и Черногории. В Вене считали, что само по себе существование этих государств несет угрозу «лоскутной империи», поработившей миллионы славян. Надо ли говорить, что Австро-Венгрия была настроена категорически против любого продвижения России к Проливам.
Программа максимум предусматривала присоединение к Австро-Венгерской империи Боснии и Герцеговины. И, конечно, в Вене не отказывались от традиционной мечты - контроля за устьем Дуная. Императору Францу-Иосифу очень хотелось хоть чем-нибудь компенсировать себя за потери, понесенные в Италии и Германии. Поэтому он с большим сочувствием прислушивался к голосу сторонников захвата Боснии и Герцеговины. Тем не менее в Вене хорошо помнили 1859 и 1866 годы и не торопились лезть в драку, прекрасно понимая, чем может кончиться война один на один с Россией.
Франция и Германия были практически лишены возможности участвовать в силовом разрешении Балканского кризиса. Франция лихорадочно перевооружалась и готовилась к реваншу. Националистическая пропаганда сделала возвращение Эльзаса и Лотарингии целью всей нации. В ответ Бисмарк грозил окончательно сокрушить французскую военную мощь.
Как видим, к 1877 г. в мире сложилась чрезвычайно благоприятная обстановка для активных действий России на Балканах, включая захват Константинополя. Перед российской дипломатией стояла сложная, но вполне достижимая задача, состоявшая из двух частей.
Во-первых, найти достойные компенсации Австро-Венгрии и Германии в качестве платы за нейтралитет при захвате Россией Проливов. Австрии можно было предложить Боснию, Герцеговину, ну а, в крайнем случае, свободный выход к Эгейскому морю через Салоники. Кстати, Австро-Венгрия и так захватила Боснию и Герцеговину, а Россия ничего не получила. Маленькая Греция и так была настроена крайне агрессивно по отношению к своему большому, но больному соседу. Достаточно было пообещать ей Крит и ряд островов Эгейского моря, чтобы Турция получила второй фронт на юге, а русские корабли - базы в Эгейском море.
Германии же на определенных условиях можно было гарантировать неприкосновенность Эльзаса и Лотарингии. С одной стороны, уже в 1877 г. было очевидно, что Франция никогда не смирится с потерей Эльзаса и Лотарингии и рано или поздно нападет на Германию, втянув в войну Россию. Русская гарантия на Эльзас и Лотарингию уничтожала бочку с порохом в центре Европы. Усиление же в этом случае Германии и охлаждение отношений с Францией были ничтожным фактором по сравнению с решением вековой задачи России. Захват Проливов существенно увеличивал военный потенциал России, который бы с лихвой компенсировал потерю столь опасного и сомнительного союзника, как Франция.
Второй же задачей русской дипломатии была жесткая политика в отношении с Англией, вплоть до разрыва дипломатических отношений и начала войны. Но такая позиция не исключала и компенсации Англии, например, передачу ей Кипра и Египта, которые ею также были захвачены в конце концов.
Выживший из ума канцлер Горчаков и не дюже разбиравшийся в политике Александр II поступили с точностью до наоборот. Они оба трепетали перед Англией и по-детски надеялись, что если они будут действовать осторожно и с оглядкой на лондонскую классную даму, то им удастся дорваться до сладкого. В отношении же компенсаций Австро-Венгрии и Германии Горчаков был категорически против. Старая «собака на сене» хотела обмануть Вену и Берлин, а на самом деле привела страну к поражению.
Следует напомнить, что в 1875-1878 гг. русская печать и общественность не меньше британской бились в туркофобской истерике. Возьмем, к примеру, Федора Достоевского - того самого, чьей «слезинкой ребенка» либералы попрекают всех революционеров. Но фразу о «слезинке» произносит герой романа. А вот что пишет сам Достоевский в «Дневнике писателя»:
«Март 1877 г.:
Глава первая
Еще раз о том, что Константинополь, рано ли, поздно ли, а должен быть наш.
Золотой Рог и Константинополь - все это будет наше... И, во-первых, это случится само собою, именно потому, что время пришло, а если не пришло еще и теперь, то действительно время уже близко, все к тому признаки. Это выход естественный, это, так сказать, слово самой природы...
Такой великолепной точке земного шара просто не дадут стать международной, то есть ничьей; непременно и сейчас же явятся хоть бы англичане со своим флотом, в качестве друзей, и именно охранять и оберегать эту самую "международность", а в сущности чтобы овладеть Константинополем в свою пользу. А уж где они поселятся, оттуда их трудно выжить, народ цепкий. Мало того: греки, славяне и мусульмане Царьграда призовут их сами, ухватятся за них обеими руками и не выпустят их от себя, а причина тому - все та же Россия: "Защитят, дескать, они нас от России, нашей освободительницы"...
Константинополь должен быть наш, рано ли, поздно ли, хотя бы именно во избежание тяжелых и неприятных церковных смут, которые столь легко могут возродиться между молодыми и не жившими народами Востока и которым пример уже был в споре болгар и вселенского патриарха, весьма плохо окончившимся. Раз мы завладеем Константинополем, и ничего этого не может произойти» {71} .
Как видим, Федор Михайлович противоречит сам себе: то призывает воевать за «братьев славян» до последнего русского солдата, то в минуты прозрения понимает, что в случае победы все «освобожденные народности» перегрызутся между собой и будут против России на стороне того, кто больше заплатит.
Общий ход военных действий на Балканах
Турецкий генерал Осман-паша
Согласно плану, разработанному еще до войны, после форсирования Дуная русская армия должна была стремительно идти в южную Болгарию и далее на Константинополь.
Однако, форсировав Дунай, русские генералы испугались собственного успеха и решили подождать, оглядеться, а пока взять турецкие крепости Рущук и Никополь, то есть заняться тем, что губило успехи русских войск в прошлых кампаниях на Балканах. Турецкие крепости на Дунае были построены с единственной целью - воспрепятствовать форсированию реки русскими. Теперь же они потеряли всякое значение. При необходимости блокировать крепости могли небольшие русские отряды, регулярные войска Румынии и болгарские дружины.
Тем не менее главные силы русских были по приказу Николая Николаевича разделены.
3 июля сдалась турецкая крепость Никополь с семитысячным гарнизоном. После взятия Никополя генерал-лейтенанту Криденеру логично было двинуться на никем не защищаемую Плевну. Плевна была узлом дорог, ведущих к Софии, к Ловче, к Шипкинскому перевалу и т.д. 5 июля разъезды 9-й кавалерийской дивизии донесли о движении к Плевне больших сил неприятеля. Это были войска Османа-паши, срочно переброшенные из Западной Болгарии. Первоначально у Османа-паши было 17 тысяч человек при 30 полевых орудиях.
Начальник штаба действующей армии генерал Непокойчицкий еще 4 июля послал Криденеру телеграмму: «...двинуть тотчас для занятия Плевны казачью бригаду, два полка пехоты с артиллериею». 5 июля генерал Криденер получил телеграмму от главнокомандующего, в которой он требовал немедленно занять Плевну и «прикрыться в Плевно от возможного наступления войск из Виддина». Наконец, 6 июля Непокойчицкий шлет еще одну телеграмму, в которой говорится: «Если не можете выступить тотчас в Плевно со всеми войсками, то пошлите туда немедленно казачью бригаду Тутолмина и часть пехоты».
Турецкие войска Османа-паши, совершая ежесуточно 33-километровый переход, за 6 суток преодолели 200-километровый путь, заняли Плевну, тогда как генерал Криденер не сумел преодолеть расстояние в 40 км. Выделенные, наконец, генералом Криденером части подошли к Плевне, но были встречены огнем конной разведки, в то время как войска Османа-паши расположились на окружающих Плевну возвышенностях и приступили к оборудованию на них позиций.
Когда-то Плевна имела небольшую крепость, но она была разрушена еще в 1810 г. отрядом графа Воронцова. До июля 1877 г. город укреплений не имел. Однако с севера, востока и юга Плевна прикрывалась господствующими высотами. Осман-паша возвел вокруг Плевны полевые укрепления, удачно использовав рельеф местности.
Для овладения Плевной Криденер послал отряд генерал-лейтенанта Шильдер-Шульднера, который лишь к концу дня 7 июля подошел к укреплениям турок. В отряде было 8600 штыков и сабель при 46 полевых орудиях.
8 июля Шильдер-Шульднер атаковал турок, но вынужден был отойти. В бою 8 июля, получившем название «Первая Плевна», русские потеряли убитыми и ранеными 75 офицеров и 2326 нижних чинов. По русским данным, потери турок были менее двух тысяч человек.
Наличие в Плевне войск Османа-паши на удалении всего лишь двух переходов от единственной переправы у Систово взволновало великого князя Николая Николаевича, так как это угрожало всей русской армии и особенно войскам, выдвинутым за Балканы, и естественно, его штаб-квартире. Поэтому было принято решение разгромить войска Османа-паши (силы которого значительно преувеличивались) и овладеть Плевной.
К середине июля русское командование сосредоточило под Плевной 26 тысяч штыков и сабель, 160 пеших и 24 конных полевых пушек. При этом следует отметить, что русские генералы не догадались окружить Плевну. К Осману-паше свободно подходили подкрепления, подвозились боеприпасы и продовольствие. К середине июля силы Османа-паши в Плевне увеличились до 22 тысяч человек с 58 орудиями. Как видим, русские войска не имели перевеса в численности, а почти тройной перевес в артиллерии не мог быть решающим, так как тогдашняя полевая артиллерия была бессильна при действии даже по грамотно сделанным земляным укреплениям полевого типа. Кроме того, артиллерийские начальники под Плевной не рисковали посылать пушки в первые ряды атакующих и в упор расстреливать защитников редутов, как это было у Карса.
Тем не менее 18 июля Криденер начал второй штурм Плевны. Штурм кончился катастрофой - было убито и ранено 168 офицеров и 7167 нижних чинов, в то время как потери турок не превосходили 1200 человек. В ходе штурма Криденер отдавал бестолковые приказы, артиллерия в целом действовала вяло и за весь бой израсходовала 4073 снаряда.
После «Второй Плевны» в русском тылу началась паника. В Систово приняли подходящих казаков за турок и уже собрались им сдаваться. Великий князь Николай Николаевич обратился к румынскому королю Карлу со слезной просьбой о помощи. Кстати, румыны и до этого предлагали свои войска, но канцлер Горчаков категорически не соглашался на переход румынами Дуная из-за каких-то хитрых политических интриг.
Турецкие паши имели возможность наголову разгромить русскую армию и выбросить остатки за Дунай. Но они тоже не любили рисковать, и тоже интриговали друг против друга. На несколько недель на театре боевых действий установилась позиционная война (при отсутствии сплошного фронта).
19 июля Александр II, испуганный «Второй Плевной», издает Высочайшее повеление о мобилизации Гвардейского, Гренадерского корпусов, 24-й, 26-й пехотных и 1-й кавалерийской дивизии, всего 110 тысяч человек и 440 орудий, которые, однако, не могли прибыть ранее сентября - октября. Кроме того, велено двинуть на театр войны уже мобилизованные 2-ю, 3-ю пехотные дивизии и 3-ю стрелковую бригаду, но и эти части не могли прибыть ранее середины августа.
До прибытия подкреплений было решено ограничиться обороной на всем театре войны.
К 25 августа к Плевне были стянуты значительные силы русских и румын. 75 500 штыков, 8600 сабель и 424 орудия, из которых более 20 были осадными. Силы турок составляли 29 400 штыков, 1500 сабель и 70 полевых орудий. 30 августа состоялся третий штурм Плевны. Дата штурма была приурочена ко дню тезоименитства царя. Наблюдать за штурмом прибыли лично Александр II и великий князь Николай Николаевич.
Генералы не позаботились о массировании артиллерийского огня, мортир под Плевной было единицы, в результате огонь противника подавлен не был, и войска понесли огромные потери. Штурм был отбит. Русские потеряли убитыми и ранеными двух генералов, 295 офицеров и 12471 нижних чинов, их союзники румыны потеряли около трех тысяч человек. Турки потеряли тоже три тысячи человек.
«Третья Плевна» произвела ошеломляющее впечатление на армию и на всю страну. 1 сентября Александр II созвал в местечке Порадиме военный совет. На совете главнокомандующий великий князь Николай Николаевич предложил немедленно уходить за Дунай. В этом его фактически поддержали генералы Зотов и Массальский, но военный министр Милютин и генерал Левицкий категорически выступили против отступления. После долгого размышления Александр II согласился с мнением Милютина и Левицкого. Было решено вновь перейти к обороне, до прибытия новых подкреплений.
Тем не менее Осман-паша сознавал свое рискованное положение в импровизированном плевненском лагере и просил разрешения отступить, пока его там не блокировали. Ему, однако, было предписано оставаться в Плевне. Из гарнизонов Западной Болгарии была сформирована в Софийском районе армия Шефкета-паши, которую предполагалось направить к Осману. 8 сентября Шевкет-паша двинул в Плевну дивизию Ахмета-Хивзи (10 тысяч штыков при 12 орудиях) с громадным продовольственным транспортом. Сбор этого транспорта прошел незамеченным, а когда вереницы этих обозов протянулись мимо массы нашей конницы (6 тысяч сабель, 40 орудий), бездарный и робкий ее начальник генерал Крылов не решился их атаковать. Ободренный этим, Шевкет-паша 23 сентября двинул еще один транспорт, с которым отправился и сам, причем от Телиша всю охрану составлял всего один кавалерийский полк! Крылов пропустил транспорт и самого Шевкета-пашу, проехавшего со слабым конвоем обратно из Плевны в Софию. Попустительством Крылова армия Османа-паши была снабжена продовольствием на два месяца!
15 сентября под Плевну прибыл генерал Тотлебен, вызванный царской телеграммой из Петербурга. Объехав позиции, Тотлебен категорически высказался против нового штурма Плевны. Вместо этого он предложил наглухо заблокировать город и уморить турок голодом. (С чего следовало сразу начинать!)
Блокада Плевны и попытка прорыва Осман-паши
К началу октября Плевна была полностью заблокирована. К середине октября под Плевной русские сосредоточили 170 тысяч человек против 47 тысяч у Османа-паши.
Для деблокирования Плевны турки создали 35-тысячную так называемую «Софийскую армию» во главе с Мехмедом-Али. Мехмед-Али медленно двинулся к Плевне, но 10-11 ноября его части были отброшены у Новагана западным отрядом Гурко. (У Гурко было тоже 35 тысяч человек). Гурко хотел преследовать и добить Мехмеда-Али, но великий князь Николай Николаевич запретил это. Обжегшись на молоке у Плевны, великий князь теперь дул на воду.
К середине ноября в блокированной Плевне боеприпасы и продовольствие оказались на исходе. В ночь на 28 ноября Осман-паша оставил Плевну и пошел на прорыв. 3-я Гренадерская дивизия, энергично поддерживаемая нашей артиллерией, остановила турок. К середине дня к месту боя подошли основные силы русских. Раненый Осман-паша отдал приказ о сдаче. Всего сдалось в плен 10 пашей, 2128 офицеров, 41 200 нижних чинов. Взято 77 орудий. Турки потеряли убитыми и ранеными около шести тысяч человек. Русские потери в этом бою не превосходили 1700 человек.
Кавказский театр военных действий по установившейся традиции считался второстепенным. В этом были единодушны и русские, и турецкие генералы. Соответственно, обе стороны ставили перед собой ограниченные задачи.
Для русской армии конечной целью боевых действий на Кавказе было взятие крепостей Каре и Эрзерум.
Задачей турецкой армии было проникновение на Кавказ с целью поднять мятеж горных мусульманских племен, неприязненно относившихся к России.
5 мая 1877 г. русские войска взяли штурмом Ардаган, но мощнейшая крепость Каре с 18-тысячным гарнизоном капитулировала лишь 6 ноября.
19 февраля 1878 г. в местечке Сан-Стефано под Константинополем Россия и Турция подписали мирный договор.
Сан-Стефанский договор расширял территорию Болгарии по сравнению с границами, намеченными Константинопольской конференцией. Ей передавалась значительная часть Эгейского побережья. Болгария становилась княжеством в номинальной вассальной зависимости от султана, простиравшимся от Дуная и Черного моря до Эгейского моря на юге и албанских гор на западе. Турецкие войска лишались права оставаться в пределах Болгарии. В течение двух лет ее должна была занимать русская армия.
Военные действия на Кавказском фронте в 1877-1878 гг.
Сан-Стефанский договор предусматривал также полную суверенность Черногории, Сербии и Румынии, предоставление Черногории порта на Адриатике, а румынскому княжеству - Северной Добруджи, возвращение России Юго-Западной Бессарабии, передачу ей Карса, Ардагана, Баязета и Батума, а также некоторые территориальные приобретения для Сербии и Черногории. В Боснии и Герцеговине должны были быть проведены реформы в интересах христианского населения, равно как на Крите, в Эпире и Фессалии. Турция должна была уплатить контрибуцию в размере 1 миллиарда 410 млн. рублей. Однако большая часть этой суммы покрывалась за счет территориальных уступок со стороны Турции. Фактической уплате подлежало 310 млн. рублей. Вопрос о Проливах в Сан-Стефано не ставили.
Сан-Стефанский мир не понравился Европе, и русская дипломатия имела глупость согласиться на пересмотр его на Берлинском конгрессе. Конгресс открылся 13 июня 1878 г. в Берлине. Участвовали в нем только Германия, Россия, Англия, Австро-Венгрия, Франция, Италия и Турция. Представители Балканских государств были допущены в Берлин, но они не являлись участниками конгресса. Делегации великих держав возглавлялись министрами иностранных дел или же премьерами - Бисмарком, Горчаковым, Биконсфильдом, Андраши, Ваддингтоном и Корти. Согласно принятым решениям, приобретения России сводились к Карсу, Ардагану и Батуму. Баязетский округ и Армения до Саганлуга возвращались Турции. Территория Болгарского княжества урезывалась вдвое. Особенно неприятно для Болгарии было то, что ее лишили выхода в Эгейское море.
Зато существенные территориальные приращения получили невоевавшие страны. Австро-Венгрия получила в управление Боснию и Герцеговину. Англия - турецкий остров Кипр. Кипр имеет стратегическое значение в восточной части Средиземного моря. В течение почти 100 лет он использовался англичанами в агрессивных целях. Несколько английских баз и поныне остаются на острове.
Почему же Россия добилась столь скромных результатов в войне? Ведь русские войска стояли рядом с Царьградом - пара переходов, и всё...
Дело в том, что британские политики и СМИ в очередной раз перевернули на 180° вектор «общественного мнения» и стали грозить войной России. В конце декабря 1877 г. - начале января 1878 г. британский кабинет чуть ли не круглосуточно обсуждал ситуацию на Балканах. Королева Виктория заявила премьеру Дизраэли: «О, если бы королева была мужчиной, она бы пошла в армию и показала этим негодным русским, которым никогда и ни в чем нельзя верить на слово» {72} .
«В конце концов она в очередной раз пригрозила скорее "сложить с себя корону", чем "терпеть оскорбительное поведение русских". При этом она признала, что никогда еще не говорила так резко со своими подчиненными, как в случае с министром по делам колоний лордом Карнарвоном, который, по ее мнению, был слишком миролюбивым и постоянно предупреждал о возможности повторения новой Крымской войны. Воодушевленная британским львом, сообщала она своей старшей дочери, я "набросилась на него с такой решительностью и злостью, что он стоял передо мной и не знал, что сказать. А сказать он мог только то, что мы не можем действовать в мире так, как считаем нужным! О, англичане всегда останутся англичанами!"» {73} .
Дело кончилось отставкой членов кабинета, занимавших осторожную политику в отношении России, - министра иностранных дел лорда Дерби и министра по делам колоний лорда Карнарвона. Однако Дизраэли с большим трудом удалось упросить лорда Дерби погодить с отставкой.
Королева задавала тон шовинистической компании, которая захлестнула весь остров. Как писал Кристофер Хибберт: «...ее [Виктории] настроение выражала популярная в то время песенка, написанная на злобу дня и исполняемая практически в каждом музыкальном зале страны:
Мы не хотим войны, но если нас заставят, черт возьми,
У нас есть корабли, есть воины и денег вдоволь,
Мы били медведя раньше, и пока останемся истинными британцами,
Русские не получат Константинополь» {74} .
Турецкий же султан Абдул Гамид II, которого так рьяно лезла защищать королева, помалкивал и отказывался официально просить Британский кабинет об отправке эскадры в Проливы, о чем его чуть ли не ежедневно просил английский посол Лайард.
Тем не менее, Дизраэли послал приказ командующему британской средиземноморской эскадрой адмиралу Хорнби войти в Дарданеллы и идти прямо к Константинополю.
Адмирал Хорнби действовал оперативно, и шесть британских броненосцев, заранее сосредоточенных у Дарданелл, 2 (14) января 1878 г. вошли в пролив. Но, увы, флагманский броненосец «Александра» сел в проливе на мель. Хорнби пересел на другой броненосец, для охранения «Александры» был оставлен «Султан». А четыре броненосца - «Эжинкорт», «Ахиллес», «Свифтшур» и «Темерер» - вошли в Мраморное море. Но войти в гавань Константинополя Хорнби не решился, опасаясь реакции русских, то есть штурма Царьграда, и бросил якорь у Принцевых островов. В ответ русские заняли местечко Сан-Стефано в 25-30 верстах от стоянки англичан. Тогда эскадра по просьбе султана была отведена еще дальше - в Гемликскии залив к Муданье, к азиатскому побережью Мраморного моря.
Кроме того, России грозила Австро-Венгрия. Ее армия угрожала сухопутным коммуникациям русской армии на Балканах. Однако занятие Босфора и Дарданелл русскими в конце декабря 1877 г. - начале января 1878 г., когда турецкие войска были полностью деморализованы, не представляло трудности.
Это сразу решало две проблемы. Во-первых, английские корабли, пришедшие в Дарданеллы, оказались бы в ловушке. Русские войска могли использовать турецкие укрепления в обоих проливах, а также турецкие пушки и орудия, привезенные из береговых черноморских крепостей. Британские броненосцы могли сжечь Константинополь, но особого вреда русским сухопутным войска они принести не могли.
Россия не имела сильного военного флота на Черном море, но транспортный флот вполне мог обеспечить боеприпасами и артиллерией русскую армию на коммуникациях Одесса - Константинополь; Севастополь - Константинополь и порты Азовского моря - Константинополь. Кроме того, в Константинополе стояли десятки торговых судов, как турецких, так и других государств, которые можно было арендовать или мобилизовать для военных перевозок через Черное море.
То есть русская армия в декабре 1877 г. - начале января 1878 г. имела реальный шанс захватить зону Проливов. Но для этого нужен был сильный правитель, а не слабый и вечно колеблющийся Александр II с трусливым, выжившим из ума канцлером.
Наконец, русская дипломатия имела реальный шанс договориться с турками. Ведь по большому счету России был не нужен Константинополь. Мало того, включение этого города в состав Российской империи принесло бы много бед и царизму, и народу. России вполне было достаточно и нескольких баз в обоих Проливах, гарантирующих безопасность южных границ - подбрюшья России. Вот и всё!!! При наличии баз в Проливах Батум и Каре становились ненужными России. Мало того, в этом случае появление независимых славянских государств, к чему ранее стремилась Россия, стало бы ей невыгодным. Взамен Проливов России было достаточно потребовать от Турции декларации о правах славян и оставить ее в границах 1876 года. Остановить распад своей империи турки могли лишь союзом с Россией. Только она могла стать гарантом территориальной целостности Турции, включая Египет, Ливию, Кипр и т.д.
Увы, и этого не было сделано. Ни царь, ни его генералы и дипломаты сами не знали, чего они хотят от Турции. Впрочем, с другой стороны, выгод от союза с Россией в упор не видели ни султан, ни его окружение. Тут, я думаю, достаточно процитировать официальные турецкие сообщения о заключении мира в Сан-Стефано: «Нет Бога кроме Бога, и Магомет пророк его. Тени Бога благоугодно было даровать русским мир. Правоверным известно, что проклятые иконопоклонники возмутились, отказались платить дань, взялись за оружие и выступили против повелителя правоверных, вооружившись дьявольскими ухищрениями новейшего времени. Хвала Богу. Правда восторжествовала. Наш милостивый и победоносный государь на этот раз совершенно один вышел из борьбы победителем неверных собак. В своей неимоверной благости и милосердии он согласился даровать нечистым собакам мир, о котором они униженно просили его. Ныне, правоверные, вселенная опять будет управляться из Стамбула. Брат повелителя русских имеет немедленно явиться с большою свитою в Стамбул и в прах, и в пепел, в лице всего мира, просить прощения и принести раскаяние. При этом имеет быть уплачена обычная числящаяся за ним дань, после чего повелитель правоверных в своей неистощимой милости и долготерпении вновь утвердит повелителя русских в его должности вассального наместника его страны. Но дабы отвратить возможность нового возмущения и сопротивления, султан, в качестве верховного повелителя земли, повелел, что бы 50 000 русских остались в виде заложников в его провинции Болгарии. Остальные неверные собаки могут возвращаться в свое отечество, но лишь после того, как они пройдут в глубочайшем благоговении через Стамбул или близ его» {75} .